Леонид Геннадьевич Парфёнов (род. 26 января 1960 года, Череповец, Вологодская область, РСФСР, СССР) - российский журналист, телеведущий, режиссёр и актёр.

Ранняя биография

Мать, Альвина Андреевна Парфёнова (урождённая Шматинина, род. 1931), родом из деревни Уломы, предки отца, инженера-металлурга Геннадия Викторовича Парфёнова (1931-2004), из Ёрги. Отец был главным инженером Череповецкого металлургического комбината (в свободное время - рыболов и охотник, любил охотиться на уток). Брат Владимир Парфёнов (род. 1966) - бизнесмен, владелец компании по продаже медицинского оборудования; любит охоту.

В 1977 году поступил на факультет журналистики Ленинградского университета имени Жданова. Окончил факультет в 1982 году.

В начале 1980-х служил в Ленинграде.

В советской прессе печатался от «Красной Звезды» и «Правды» до «Московских новостей» и «Огонька». В 1983 году был корреспондентом в газете «Вологодский комсомолец», а затем работал на Вологодском областном ТВ в Череповце. В журналистских кругах дружил с будущим известным рок-музыкантом Александром Башлачёвым. Именно в квартире Парфёнова в сентябре 1984 года состоялось судьбоносное для Башлачёва знакомство с опальным музыкальным критиком Артемием Троицким. В 1985 году Парфёнов провёл с Троицким телеинтервью на областном ТВ.

Карьера на телевидении

В 1986 году являлся спецкором молодёжной редакции Центрального телевидения, параллельно работал корреспондентом программы «Мир и молодёжь». В 1988 году перешёл работать на «Авторское телевидение». В 1989 году в соавторстве с Андреем Разбашем снял трёхсерийный документальный фильм «Дети XX съезда» о поколении шестидесятников (об этом написано в книге «Влад Листьев. Пристрастный реквием»).

В 1990-1991 годах - автор и ведущий информационно-аналитической программы «Намедни», которую Парфёнов делал совместно с телекомпанией «Авторское телевидение». В начале 1991 года Парфёнов был отстранён от эфира за «неправильные» высказывания по поводу ухода Эдуарда Шеварднадзе с поста министра иностранных дел.

С 1991 по 1993 год на 1-м канале Останкино был автором и ведущим документального наблюдения «Портрет на фоне». Первое время Парфёнов рассказывал о политических деятелях (Гайдар, Руцкой, Шеварнадзе, Назарбаев), а затем он посвящал выпуски передачи людям, олицетворяющим какую-либо эпоху (Зыкина, Кириллов, Магомаев, Пугачёва, Гребенщиков). Последний выпуск передачи был посвящён популярному в то время певцу Богдану Титомиру, который произнёс в эфире передачи фразу «Пипл хавает», ставшую впоследствии крылатой.

В 1992 году взял интервью у Евгения Леонова, которое, как позже окажется, стало для популярного актёра театра и кино последним.

В октябре 1993 года Парфёнов переходит на работу в только что созданную телекомпанию НТВ, где решает вновь запустить программу «Намедни», но уже в формате «еженедельной информационной программы неполитических новостей».

15 марта 1995 года Леонид Парфёнов провёл выпуск ток-шоу Владислава Листьева «Час пик» на 1-м канале Останкино.

В 1997-2001 годах - ведущий исторических программ «Намедни. Наша эра. 1961-91», «Российская империя» и «Живой Пушкин» С апреля 1997 по март 1999 года занимал пост главного продюсера НТВ, входил в совет директоров этой телекомпании. В 1998 году вёл русскую версию игры «Форт Боярд». В конце 1990-х - конце 2000-х часто приглашался в жюри Высшей лиги КВН. Дважды был членом жюри фестиваля «Голосящий КиВиН» (1997, 1999).

Первый и неизбежный вопрос.

- Что вас побудило принять израильское гражданство?

Ничто не побудило. Меня уже дважды поселяли в США. Где я только не живу, если верить разговорам...

Вместе с Сергеем Нурмамедом Леонид Парфенов работал над фильмами «Зворыкин-Муромец», «Птица-Гоголь», «Хребет России», «Глаз Божий», «Цвет нации». Интерес к их новому проекту невольно подогрели Владимир Познер и Иван Ургант, чей многосерийный фильм «Еврейское счастье» вызвал бурную и в основном негативную реакцию у наших бывших соотечественников в Израиле. Как скажет Сергей Нурмамед, авторы «Русских евреев» стремились сделать зрелищное кино и при этом сохранить признаки документальности.

Первая часть трилогии рассказывает о еврейском бытовом укладе, «деле Бейлиса», первой волне эмиграции, соратниках Ленина. Повествование начинается в современном Киеве, но с его прошлого, где уже в XI веке имелся еврейский квартал. «Не евреи пришли в Россию, а Россия пришла к евреям» - прозвучит с экрана про результаты раздела Польши.

Чего мы только не узнаем от Леонида Парфенова: об Амалии Натансон из Западной Украины, ставшей матерью Зигмунда Фрейда, о русском художнике Левитане, биография которого начиналась со слов «родился в бедной еврейской семье», о Ленине, скрывавшемся в Разливе с Зиновьевым, хотя 50 лет нам твердили о его одиночестве.

В нашей истории было три народа, которые ярко и массово в определенные периоды приходили в русскую культуру: евреи, немцы, грузины, - рассказывает Леонид. - Первый фильм нынешней трилогии про евреев заканчивается 1917 годом, это период царского антисемитизма, второй - период с 1918 по 1948 годы, период советской юдофилии. Третий - с 1948-го по 1990-й - от начала официальной юдофобии до массового исхода.

Нас занимает цивилизация, евреи, писавшие по-русски и оставившие нам более серьезную литературу, чем та, что написана на идиш. Мандельштам, Бродский и Пастернак - классики русской поэзии XX века, и евреи они в нашей памяти только по происхождению родителей.

Мне Галина Борисовна Волчек рассказывала, что в Министерстве культуры все главные режиссеры считались евреями, кроме Ефремова. Потому что так и норовили протащить идеологическую заразу. Вечно у них подтекст в спектаклях. Юрий Петрович Любимов был для Фурцевой явным евреем. Вот до какой степени смешались к концу СССР диссидентство и еврейство.

Одна из самых колоритных сцен в «Русских евреях» - приход отца Леонида Утесова, тогда еще Лазаря Вайсбейна, в мясную лавку. Он упрашивает соседа-мясника отдать его сына учиться вместе со своим. Нужно привести «своего русского», чтобы не нарушать в училище Файга в Одессе процентную квоту для евреев. Отец Утесова готов заплатить за обучение Никиты, за завтраки и форму в придачу. Еще знаменитый еврей новейшей истории - Мишка Япончик. Леонид Парфенов вспоминает о нем, сидя в любимом кафе знаменитого бандита. Особый эпизод - «Дело Бейлиса», обвиненного в Киеве в 1910-х годах в ритуальном убийстве православного подростка.

- Люди в первую очередь интересуются - российский или израильский у вас проект?

Международный, и прежде всего - русский. Он снят по-русски нашими профессионалами. И аудитория в России наверняка будет воспринимать его лучше всего.

Для показа в мире делаются субтитры на иврите, английском и немецком языках. В Израиле, если это не аудитория, приехавшая из бывшего СССР, наверняка будут некоторые затруднения. «Цвет нации» я показывал на фестивалях и в Красноярске, и в Лондоне. Реакция была, конечно, очень разная, и очень про разное спрашивали после показа. Как, к примеру, перевести для зарубежной аудитории РСДРП, которая не раз упоминается в нынешнем фильме? Оставлять аббревиатуру нельзя, а писать каждый раз целиком - слишком длинно для субтитра. У нас-то можно один раз сказать - партия или будущая КПСС, а в переводе этого недостаточно. А тем более не объяснишь на ходу - что это такое: единственная правящая 70 с лишним лет партия. Когда действие фильма происходит в России и авторы - русские, иностранцам смотреть трудно из-за незнания контекста.

- Вы ставите перед собой просветительские задачи или вам важно высказаться на интересующую тему и все?

Мне важна сверхзадача: про что? Вот «Цвет нации» про то, что была позапрошлая страна, которую можно увидеть в сегодняшнем стандарте изображения на фотографиях Прокудина-Горского, сопоставить его с нынешним. А здесь - случаи с евреями, грузинами и немцами - про то, как многообразна русская цивилизация, как приходили самые разные люди и становились ее частью. И тем самым обогащали. Наш фильм - о русских евреях, о тех, кто в какое-то время превратился в городах во вторую титульную нацию. Это не история о евреях вообще.

- А вы думаете о том, что за люди сидят у телевизора, насколько они образованны и способны чувствовать?

Делаю так, как говорили в советские времена, - для пионеров и пенсионеров, чтобы любой зритель мог видеть что-то свое. Я исхожу из того, что человек может ничего не знать про «дело Бейлиса», впервые увидеть картины Левитана, но все равно что-то понять, если он в принципе чем-то интересуется. То, о чем вы говорите, - вопрос профессиональной интуиции, а не раз и навсегда зафиксированного закона.

- Вы по природе аналитик, исследующий массив материала, или же идете от эмоционального ощущения?

Людям интересна жизнь, богатая своими проявлениями. И мне важно показать, что вот местечко Броды, вот в нем речка, вот брод, и отсюда все Бродские вышли.

- Вы так эмоционально говорили о своем фильме! Но почему решили снимать про евреев?

У меня до сих пор снято где-то 150 документальных серий про русскую историю и культуру разных времен. И сейчас сделал фильм о многообразии ее проявлений, которое считаю драгоценным свойством. Мне интересно понять, что есть в нашей цивилизации, где немцы, евреи и грузины становились русскими.

- А что хорошего в смешении культур? Разве не лучше сохранять самобытность?

Мне не кажется, что это смешение. Владимира Даля, имевшего немецко-датское происхождение, впечатлило слово «заволакивает». С этого начался его знаменитый Толковый словарь, в котором нет ничего датского или немецкого. Иосиф Бродский пришел в литературу как наследник акмеистов. У него в эмиграции потребность была написать строки на смерть Жукова так, как Державин когда-то написал на смерть Суворова. Что еврейского в этой задаче? Разве задаются французы вопросом, что Ив Монтан - итальянский еврей? Главный французский шансонье. Где же смешение?

Вы откуда все это знаете? Про Монтана и Леонида Утесова, про многих людей, которые появляются в вашем фильме?

Сцена в мясной лавке - из воспоминаний Утесова. Она - для того, чтобы стало понятно, что такое процентная норма. Надо с собой привести русского, тогда соотношение не будет нарушено. Я готов делать фильм про русских немцев, потому и знаю. У нас есть целый великий роман «Обломов», посвященный русскому и немцу, как иню и яню. Как прожить Обломову без Штольца, а Штольцу без Обломова? Как можно быть русским, не прочитав этого? Да у нас дольше всех правили страной немка и грузин.

- И они станут предметом вашего рассмотрения?

В том числе и они. Но только они русские. Пушкин даже утверждал, что русский Петр нас сделал немцами, а немка Екатерина - русскими. Она была, в понятиях того времени, матушка земли русской. А чего стоит фраза Василия Сталина, сказанная сестре Светлане: «А ты знаешь, что отец раньше был грузин?».

- Вам теперь ответ держать за всех евреев. Готовы?

Я занят публичной профессией. И значит, кому-то понравится то, что ты делаешь, а кому-то нет. Будешь тихо сидеть дома у теплой батареи, то точно никого не обрадуешь и не разозлишь. Кто-то сочтет «фобией» уже то, что помню: Левитан - он Исаак Ильич. Кого-то возмутит «филия», когда я говорю, что для меня он - более русский пейзажист, чем Иван Иванович Шишкин. Я смотрю на левитановскую щемящую печаль, и это родное. А у Ивана Ивановича наша природа чересчур бодренькая.

Почему и сегодня евреи скрывают свое происхождение? Хотя из-за этого не откажут при поступлении на работу или в вуз.

В 2000-х годах я с этим уже не сталкивался. Когда-то это действительно имело значение для карьеры. Речь ведь идет о России? Уже давно графы «национальность» нигде нет же. А у нас не живут люди, говорящие на идише и иврите, и религиозных среди русскоговорящих очень мало. Какие же они евреи? Это тип русского городского населения. Разве они по субботам не работают? Не едят свинину? Евреями могли быть их дедушки и бабушки, жившие в каком-нибудь местечке, в Витебске, Житомире, Виннице. Если бы не «Список Шиндлера», вы бы вспоминали о национальности Спилберга? Сколько кинодеятелей Америки - выходцы из Российской империи. Как говорила Людмила Гурченко: «О! Наши люди с Одессы. Голден и Майер. Спасибо вам, товарищи, за трофейное кино». Мне представляется, что это богатство русской цивилизации, если Матвей Исаакович Блантер написал главную русскую народную песню XX века - «Катюшу». Он не стал еврейским композитором. То есть, выходит, у евреев убыло, оказалось на потенциального композитора меньше, а у русских прибыло, появился автор, сочинивший «На солнечной поляночке», «С берез неслышен, невесом», «Летят перелетные птицы», «Хороша страна Болгария, а Россия лучше всех».

- А у русского человека есть основания стесняться того, что он - русский?

Я не оказывался в подобной ситуации. Мне понятны чувства диссидентов, которым было стыдно за деятельность государства, когда ввели танки в Чехословакию. А так чего стесняться? Русских родителей? Того, что русский - твой родной язык? Это точно не ко мне. Мне себя больше некем ощущать просто.

Кадры из фильма «Русские евреи».

Более того, у меня четкое разделение - русский северный человек и русский южный. Я - северный. С трудом воспринимаю южный говор с его «гхэканьем»: «Ой, Хала! Та это он! Та у нас в хораде, на раёне! Та давайте сфотаемся». У меня на родине так себя не ведут и не говорят. Я из Вологодской области, и «если вы хотите, чтобы я так говрил, то я знаю, как говрить». (Тут Леонид переходит на северный говор, получается у него лихо.)

- Вы так говорили?

- (Продолжает говорить по-вологодски.) Сам я буквально так не говрил, но могу так говрить. И когда дома оказываюсь, то поневоле начинаю подпускать это. Особенно в разговоре - дак запросто. Мы как-то там сымали с ребятами, и я с местными обсуждал, что земельные участки не поделены по кадастру... Меня потом спрашивали, что это за слова вологодские? Ничего понять нельзя.

- Вы себе хозяин, на службу не ходите? Как средства находите на фильмы? Насколько имя работает на вас?

Жалею, что поздно перешел на вольные хлеба, медлил. У меня в 2007-м на два года вперед были расписаны авторские проекты, и я понял, что не успею их сделать, если попутно за зарплату буду где-то работать. С тех пор не служу.

Почти девять лет нигде не работаю и никогда не работал так много. За эти годы выпущено семь томов «Намедни», с текстами, заново написанными, в каждом - по 500–600 иллюстраций, которые мною отобраны. И шесть фильмов сделано, в основном двухсерийных.

- Вы все время в кадре. Ощущаете себя автором или еще и актером?

Остаюсь собой, ничего не изображаю. Конечно, в кадре стараешься не сутулиться, четче произносить слова. Но эта задача журналистская, а не игровая. Какой тут образ? Не в этом же заключается актерская игра. Она - в перевоплощении. Нужно стать другим. Я этого сделать не могу.

Меня много раз приглашали на маленькие роли. Я, например, был дьяком Щелкановым в «Борисе Годунове» у Владимира Мирзоева. Поскольку это осовремененная история в нынешних костюмах, то я знаю, как должен выйти пресс-секретарь главы государства к журналистам и сообщить о самоубийстве Ирины Годуновой. Все мне говорили: «Нет, играть ты, конечно, не можешь». Если в художественных фильмах я что-то и изображаю, то скорее себя, как в «Generation П» Виктора Гинзбурга.

- Вы прекрасно выглядите - стройный и подвижный.

В меру упитанный?

- Так легко поднялись по Потемкинской лестнице! Крупный план, и никакой одышки.

Зато в этот день больше ничего уже снять было нельзя. Начали мы в 9.30 и к 15 часам закончили.

- Столько лет вы снимаете кино, а азарт не проходит. И фильм смешной получился, с иронией.

Не всем это нравится, что у меня иронический прищур. Кто-то посчитает комичным, что я шастаю по бродам и из этого вывожу Бродских. Я всякий раз делаю то, что мне самому интересно. Это единственный бензин, на котором едешь. Иначе я бы ничего делать не мог.

- Неужели нет у вас режиссерских амбиций?

У меня нет даже режиссерских обязанностей. Могу что-то предложить, а потом услышать в ответ в Русском музее, что не будет у меня комментария у серовского портрета Иды Рубинштейн, потому что там не снять. В обычном документальном кино нет человека, который ведет за собой. Но меня режиссер порой и втемную использует. Я ведь не знаю, сколько раз нужно через эту самую речку перейти, сколько грязного ила вычерпать, прежде чем будет снят эпизод.

Вернется ли самое популярное «лицо нулевых» на главные телеканалы страны

История новой российской тележурналистики немыслима без этого человека. Даже сегодня, не работая ведущим программ, Леонид Парфенов остается на слуху. Безупречный джентльмен на экране, он часто оказывался в эпицентре конфликта. В июне 2004 года Парфенов был уволен с телеканала НТВ, формально – из-за разногласий с руководством.

Юный корреспондент

Детство у Парфенова было, как он сам признается, малоинтересным. В его родном Череповце юноше было «ужасающе скучно». Он родился в 1960-м году в семье инженера. Из всех радостей жизни – охота, на которую его часто брал отец, и библиотека, в которой парень проводил очень много времени.

Когда Лене было 13, он уже активно рассылал заметки в районные и областные газеты. За одну из них он получил небывалую по тем временам награду – поездку в «Артек». К слову, Парфенов отличился и там – получил грамоту как лучший юнкор «Пионерской правды».

Первая «заграница»

Родители не сильно верили, что Леонид поступит после школы в Ленинградский государственный университет имени Жданова (нынешний СПбГУ). Однако он легко сдает вступительные экзамены и начинает новую жизнь в большом городе. Кроме учебы занимается подработками – водит по Ленинграду туристов в качестве экскурсовода. Не забывает и о журналистской практике, много пишет в «Смену», «Огонек», «Правду», «Советскую культуру».

В университете Парфенов знакомится со студентами из Болгарии (они живут вместе в общежитии) и на втором курсе отправляется погостить к новым друзьям. Тогда Леонид испытывает первый культурный шок от заграницы и понимает, что он «не очень советский человек».

В Москву, в Москву!

После окончания вуза молодой журналист возвращается по заведенному тогда порядку в родной Череповец. В районной газете юношу в джинсах не приняли, он стал работать в областной, в «Вологодском комсомольце». Затем было областное телевидение, с которого его пригласили на центральное. В 1986 году, в весьма интересное для советских граждан время, он становится специальным корреспондентом в молодежной редакции ЦТ, работает в программе «Мир и молодежь».

Парфенов вместе с Андреем Разбашем снимают документальный трехсерийный фильм «Дети XX съезда». Картина о диссидентах и первых демократах – поколении шестидесятников – имеет небывалый успех, ее покупают телекомпании из девяти стран. Парфенов получает первый солидный гонорар, за который приобретает квартиру в столице, и переходит в команду «Авторского телевидения».

Фото: booksite.ru

На собственной частоте

В 1990 году, когда страна жила на стыке эпох, Леонид Парфенов решает заняться «несоветской журналистикой». Выходят первые выпуски программы «Намедни». Это немного другая передача, чем та, с которой потом будет ассоциироваться Парфенов. Тогда «Намедни» выходила еженедельно в формате «неполитических новостей». Спустя год его отстраняют от ведения программы за то, что он слишком резко высказался по поводу отставки Шеварднадзе с поста министра иностранных дел.

Затем Парфенов недолго работает в телекомпании «ВИD» с Владиславом Листьевым , пока его не пригласят на новый телеканал НТВ. В то время канал даже не имел своей частоты, а транслировался по договору на петербургском Пятом канале. По будням шла новостная программа «Сегодня», по воскресеньям – «Итоги» с Евгением Киселевым . «Намедни» выходила по субботним вечерам.

Первую «ТЭФИ» Парфенов получает за проект «Новогоднее телевидение» в 1994 году. К этому времени канал уже разжился собственной частотой.

В следующем году вместе с Константином Эрнстом они придумывают и реализуют «Старые песни о главном».

Целуя Монро

Одно из главных детищ Парфенова - это проект, полное название которого – «Намедни 1961-2003: Наша эра». Был задуман цикл документальных передач, посвященных истории СССР и России, блестящая попытка исторической рефлексии. Здесь Парфенов оттачивает свой стиль – в сценарии исторические события идут вперемешку с рассказом о быте той или иной эпохи. Например, после сюжета о посещении Хрущевым выставки авангардистов шла зарисовка о повышении цен на молочные продукты и мясо, а за рассказом о расстреле рабочих в Новочеркасске в 1962 году следовала зарисовка о хула-хупе. Зрители помнят также и парфеновские видеошутки, где он присутствует на переговорах лидеров мировых держав, помогает вымыть руки Никите Хрущеву , целует Мерлин Монро .

Программа выходила в несколько циклов, кроме того, еще были специальные выпуски в сетке новогодних программ в конце 2001, 2002 и 2003 годов, где Парфенов рассказывал о событиях, прошедшего года, которые войдут в историю.

Фото: booksite.ru

Дело НТВ

В начале двухтысячных НТВ, которое к тому времени стало частью медиахолдинга Владимира Гусинского , поменяет собственника. До этого времени канал успешно развивался, но наживал себе врагов из-за критического и даже сатирического (программа «Куклы») освещения жизни и политики страны. Внешне все выглядело как поглощение холдингом «Газпром-медиа». Сотрудники НТВ собирают подписи под открытыми письмами, где требуют внимания общественности к нарушению свободы слова, но Парфенов в этом конфликте сохраняет нейтралитет. На передаче «Антропология», куда его пригласил Дмитрий Дибров , он заявил, что не согласен с действиями руководителя канала Киселева и покидает команду. После того как в ночь с 13 на 14 апреля 2001 года восьмой этаж Останкино, где располагалось НТВ, был взят штурмом и перешел под управление Газпрома, Парфенов становится топ-менеджером канала. Конечно, среди коллег по цеху он тут же был назван «предателем» и «штрейкбрехером».

Совсем скоро, в 2003 году, у телеканала снова меняется руководство, НТВ возглавляет Николай Сенкевич . Парфенов сначала уходит в длительный отпуск, но затем снова возвращается к работе. В ноябре в «Намедни» выходит сюжет о книге Елены Трегубовой из президентского пула «Байки кремлевского диггера», который запрещает Сенкевич. В мае 2004 года у Парфенова снова конфликт, на этот раз с замом генерального директора Александром Герасимовым . Повод – сюжет «Выйти замуж за Зелимхана». В нем было интервью вдовы чеченского сепаратиста Зелимхана Яндарбиева , который погиб в Катаре, о том, что к убийству ее мужа причастны российские спецслужбы. Парфенова уволили за нарушение трудового договора после того, как он опубликовал письменное распоряжение дирекции канала о запрете сюжета про Яндарбиева.

На Первом канале

Леонид Парфенов подождал полгода предложений других каналов, не дождавшись, видимо, понял, что это всерьез и надолго, и согласился на пост редактора «Русского Newsweek».

Теперь у него появилось время для создания видеоконтента, который нравится ему самому. Он создает фильм «Ведущий» к 70-летию Владимира Познера , картину «О мир, ты - спорт!» про Олимпийские игры. Первый канал транслирует их. А также фильмы «Люся» о Людмиле Гурченко , «Птица-Гоголь» к 200-летию Николая Васильевича Гоголя . Парфенов пишет книги, озвучивает мультфильмы, снимается в кино.

В 2010 году Парфенов на церемонии вручения премии имени Владислава Листьева произносит свою нашумевшую речь о состоянии российских медиа. В ней он критикует «вечнозеленые приемы» советского центрального телевидения, которые прижились в современных СМИ, и говорит, что не нужно быть героем, но нужно хотя бы набраться смелости и «назвать вещи своими именами». Конечно, это не показали по телевизору.

Новые песни о главном

Сегодня Парфенов не работает на телевизионных каналах. За последние 8 лет такой «безработицы» он создал 7 фильмов и 7 книг. С 2012 года входит в Совет при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ).

В прошлом 2016 году поучаствовал в проекте Михаила Ходорковского «Открытый университет», рассказал о своем взгляде на язык современных СМИ.

Вышел еще один документальный фильм Леонида Парфенова – «Русские евреи», планируется создать фильм про русских немцев.

Из других планов – выпуск новой программы для телеканала RTVi «Намедни в караоке». Новый формат вберет в себя признаки информационно-аналитической программы и развлекательной («Старые песни о главном»). Шоу будет вещаться за рубеж. Российскому зрителю будет доступно в Интернете.

Рождение медийной легенды - детство Леонида Парфенова

Тогда, 26 января 1960 года в городе Череповце, Вологодской области, в семье главного инженера металлургического комбината и учительницы, еще никто не мог догадаться о том, что на свет появился не просто мальчик Лёнечка. В тот день произошло появление на свет гениального журналиста, телеведущего, режиссера, актера, продюсера и просто интеллектуала своего времени – Леонида Парфенова.

Позже, в 1966 семье родится еще один мальчик – брат Леонида Владимир, который станет хорошо известным бизнесменом, занимающимся покупкой и продажей медицинского оборудования. Отец Леонида очень любил рыбалку и охоту, на них, как только появлялось свободное время от работы, он часто брал с собой и старшего сына.

Приход в профессию

Становление журналиста Парфенова начало происходить с момента поступления в 1977 году на факультет журналистики одного из самых престижных университетов страны – в Ленинградский университет имени Жданова, который Леонид успешно закончил уже в 1982 году.

После института Леонид Парфенов служил в рядах Советской армии в Ленинграде. Есть люди, которые приходят в профессию случайно, но это был по-настоящему правильный выбор. Как журналист он будет пробовать себя в самых разнообразных изданиях, среди них будут «Красная звезда», «Правда», «Московские новости», «Огонек», «Вологодский комсомолец».

Обломов,Собчак,Парфёнов - Рэп-молебен в поддержку веры

После опыта в печатных СМИ, Парфенов начнет понимать значимость и возможности, начнет понемногу влюбляться в телевизионное пространство. Первый опыт на телевидении относится к его работе на областном череповецком ТВ. Он первый, из немногих журналистов того времени, начнет вести дружбу с известными рок-исполнителями и музыкальными критиками, которые только появлялись на советском музыкальном пространстве. Среди них будут такие имена, как Александр Башлачев и Артемий Троицкий, встреча которых состоялась именно с легкой руки Парфенова в 1984 году. С легендарными личностями того времени Леонид регулярно проводил встречи в рамках программ областного телевидения.

Взрослая жизнь Парфенова

Взросление журналиста Парфенова началось с момента его прихода на Центральное телевидение в 1986 году в качестве специального корреспондента в молодежную редакцию, где он работал вместе с другими коллегами-журналистами над созданием программы «Мир и молодежь». Но этого Леониду Парфенову было мало, и в 1988 году он переходит работать на «Авторское телевидение», где можно было не только экспериментировать со словом, но и искать абсолютно новые формы подачи материала зрителю. Результатом работы на «АТВ» стал совместный с Андреем Разбашем трехсерийный документальный проект «Дети ХХ съезда» о знаменитом поколении 1960-х годов. Потом о процессе работы над первым своим документальным телефильмом Парфенов с особым трепетом напишет в книге «Влад Листьев. Пристальный реквием».

Распад СССР, приход в страну гласности и становление нового Российского государства стали этапными и в творчестве молодого, перспективного телевизионщика. В 1990-1991 годы он стал автором и ведущим развлекательной программы «Намедни», но из-за своих острых, как бритва, слов и умозаключений, его в начале 1991 года отстранили от работы на телевидении. Но этот факт не только не подрезал крылья Парфенову, он придаст ему еще большей уверенности в своих силах и укажет дорогу к созданию нового документального проекта «Портрет на фоне», который создавался на протяжении 1991-1993 годов и состоял из шести фильмов. Потом он будет работать над выходом неполитических новостей на Первом канале «Останкино», а в 1994 году начнет работать на канале НТВ, с которым у него будет связано много хороших и не очень событий в жизни. Кроме особой любви и трепета к телевизионной документалистике, Парфенов пробовал себя и в качестве автора таких популярных в начале 1990-х новогодних проектов, как «Старые песни о главном».

Во время работы на НТВ в период с 1997 по 2001 годы Леонид Парфенов будет постоянным ведущим и автором исторической программы «Намедни. Наша эра. 1961-1991», ему же будет принадлежать идея создания одних из самых грандиозных телевизионных проектов современности «Российская империя», «Живой Пушкин», «Особый взгляд Леонида Парфенова», их постоянным ведущим был также он. После ухода с НТВ в 2004 году, Парфенов перешел на работу на «Первый канал», который обрел в его лице автора и ведущего документальных фильмов «О, мир – ты спорт!», «Люся», «И лично Леонид Ильич», «Зворыкин-муромец», «Птица-Гоголь», «Хребет России» и многих других. Все они стали доказательством журналистского таланта и прирожденной любви к аналитике Парфенова. С 2012 года работает на телеканале «Дождь».

Выступление Леонида Парфенова на Болотной площади

Работа – не только телевидение

. Леонид Парфенов с 2004 по 2007 год являлся главным редактором журнала «Русский Newsweek», а в конце 2007 года он начал работу над своим долгосрочным проектом – написанием книги-альбома «Намедни. Наша эра», которая на тот момент должна была состоять из четырех книг – десятилетий. Но уже с 2010 года Парфенов приступил к написанию пятого тома книги, первый полутом которой презентовал в 2011 году, а второй полутом – в марте 2013 года.

Пробует себя Леонид и в качестве актера дубляжа мультипликационных и художественных фильмов, работал в составе жюри телевизионных программ «Минута славы», «Высшая лига КВН», «Голосящий КиВиН», а с 2010 года на «Первом канале» является постоянным ведущим программы «Какие наши годы!» вместе с со ведущей Татьяной Арно.

Профессиональное признание

За годы работы на телевидении Леонид Парфенов создал порядка 38 проектов, многие из которых являются циклом телепередач или телефильмов. Его деятельность отмечена пятью наградами «Теффи» за программы, созданные в разное время, награжден премиями Союза журналистов России, именной премией Владислава Листьева, отмечен призами телепрессы, а также является постоянным членом Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека.

Личная жизнь Леонида Парфенова

Как и многие успешные люди, которые реализовались в профессиональной сфере, Леонид Парфенов успешен и в делах семейных. Его единственной с 1987 года женой является Елена Чекалова, которая тоже является известным журналистом, автором многочисленных книг о телевидении.

В семье есть два ребенка – сын Иван и дочь Мария, которые получили образование за рубежом и никак не связывают свою дальнейшую жизнь с журналистикой. Сын Парфенова имеет экономическое образование Миланского университета, а дочь желает связать свою жизнь после окончания Итальянской школы Британского совета с ресторанным и гостиничным бизнесом.

Журналист Леонид Парфенов 8 лет живет в режиме «самозанятости»: снимает документальные фильмы и выпускает книги из серии «Намедни. Наша эра». В середине апреля состоялась премьера его нового проекта о русских евреях. Зачем это кино - на этот и другие вопросы главреда «Фонтанки» Александра Горшкова ответил Парфенов.

- Знаете, каким будет сегодня самый популярный запрос в «Яндексе», если вбить «Парфенов Леонид»?

– Не знаю.

Отвечаю: «Парфенов Леонид – национальность» и «Парфенов Леонид - уехал в Израиль?» Вы рассчитывали на такую реакцию аудитории?

– Нет. Это же специфическая аудитория. Вы вбейте в поисковый запрос «Путин». Вы получите: «Путин и Кабаева», «Путин и коррупция», «Путин и офшор». Он ведь тоже, наверное, не рассчитывал на это.

Уже 25 лет нет Советского Союза, где тема евреев была табуирована. И в какой-то степени этот налет остался до сих пор. Хотя люди спокойно могут отправлять обряды, ездить в Израиль, заниматься чем угодно, открыто говорить, что они - евреи и не стесняться этого. Евреи веками были козлами отпущения. А кто сейчас, на ваш взгляд, в стране выполняет роль евреев?

– Это зависит от людей. Кто-то относится к таджикам как к париям, кто-то к кавказцам. Кто-то по-прежнему к евреям. Это зависит от личных фобий и предрассудков разных людей. Вы говорите про времена, когда к евреям было вот такое отношение. У кого-то оно было другим. Анна Ахматова в воспоминаниях Наймана объясняла, что в 10-е годы никто не делал разделения на евреев и неевреев. И когда тот ее изумленно спросил, но как же, Анна Андреевна, если у человека фамилия - Рубинштейн, кем же он может быть, как не евреем? А она отвечала, что в те годы считалось, что есть русский по фамилии Иванов, а есть русский по фамилии Рубинштейн. Я не знаю, задается ли кто-то вопросом, что основатель петербургской консерватории - Рубинштейн. И основатель московской консерватории - его брат Рубинштейн.

- Наверное, это зависит от круга общения.

– Вот видите. А в каких-то кругах не знают о существовании консерватории. И наверное, в таких кругах есть представление о нациях, которые нерукопожатны.

- Что самое интересное, необычное для себя вы узнали о евреях, снимая этот фильм?

– У меня не было каких-то открытий. Съемка - это конечный этап работы, который я и за работу не считаю. Ездишь с коллегами по интересным для тебя местам. Нет, у меня нет никаких открытий.

- Вы знали абсолютно все?

– Нет, это не так. Когда берешься за фильм, ты, конечно, что-то должен знать до съемок. Надо понимать, что ты делаешь, куда гонишь мячик. Это фильм о русских евреях, об ассимиляции. Это было с евреями, с немцами, с грузинами - они массово уходили в русскую цивилизацию, в русскую карьеру, жизнь и культуру. И в общем-то, отказывались от своей национальности. Когда ты понимаешь вот это, по какому принципу ты ищешь материалы, отбираешь эпизоды, то у тебя не может быть каких-то принципиальных открытий.

Вы уже говорили, что затем собираетесь снимать кино про русских немцев и грузин. Но почему все-таки евреи? Зачем?

- Это чисто профессиональный интерес - делать кино на том уровне, на каком делаете его сейчас вы?

– Профессиональный или человеческий, не знаю. Я ничего больше делать не умею. Я могу делать документальные фильмы и выпускать тома «Намедни». Я 8 лет нигде не работаю. И за это время выпустил 7 фильмов и 7 томов. Это способ освоения действительности, профессиональной и человеческой жизни.

Или способ внутренней эмиграции? Потому что Леонид Парфенов по-прежнему ассоциируется со словом «журналист».

– Это все журналистика. Я никогда не делал никаких научно-популярных программ в моем понимании.

- Как бы вы определили жанр?

– Я не силен в придумывании определений. Я не знаю. Это ваше дело сказать, чем это является. Это способ рассказа об интересной стороне жизни так, чтобы это было интересно и актуально сегодня, как бы давно ни происходили события. Чтобы это смотрелось сегодня не только по тематике, проблематике, но и по тому, как это сделано на экране. На это уходят наибольшие силы. Придумать, например, эпизод о том, как при Александре I массово надо было взять фамилии евреям. Было местечко Броды, и там был брод. И так в русскую жизнь вышли все Бродские. Вот это придумывание, объяснение - можно с одной стороны считать историческим расследованием. Но решить это надо так, чтобы это объяснение было воплощено на экране. То есть поселиться во Львове, там купить жердину и сапоги резиновые. И барахтаться в этом броде всей съемочной группой. И дальше объяснять про Бродского, который был сахарозаводчиком, про Бродского, который был Яшей-музыкантом, про певицу Нину Бродскую. Это составляет мою работу - сделать сущностную информацию интересной. В цивилизации есть множество вещей, которые могут показаться «экой нежностью при нашей бедности». А для того, кто этим занят, есть какой-то смысл в этом. И для тех, кто ценит такой продукт.

Значит, есть те, кто ценит. Хотя несколько лет назад в Останкино, получая премию Листьева, вы сказали, что складывается впечатление, что большей части нашего общества журналистика уже не нужна.

– Нет, я так не говорил. Не имеет значения, нужна она или не нужна. Это не вопрос востребованности, а вопрос резонансности медиа в сегодняшнем обществе. Ты должен делать то, что можешь и должен. И будь, что будет.

- Нет ли у вас ощущения, что поколение журналистов 1990 – 2000-х годов, которое вы олицетворяете, проиграло?

– Нет. Жизнь, во-первых, не закончена. А во-вторых, во что такое мы играли?

- В схватке за определенные ценности, которые и вы в том числе исповедовали.

– Те ценности, которые я исповедовал, я и продолжаю исповедовать. Есть твоя работа, твоя судьба, профессиональная и человеческая. И ты ее строишь как можешь, с теми возможностями, которые есть. Я 8 лет нигде официально не работаю, и никогда в жизни я так много не работал, как сейчас.

- Сколько человек надо, чтобы сделать такое кино?

– Надо набирать людей на определенные функции. А постоянно работаем только я, режиссер Сергей Нурмамед, продюсер Евгения Богданович, художник компьютерной графики Юрий Милюшин, и то у него есть еще другие работы. Вторые операторы менялись. Строго говоря, нас всего трое - я, режиссер и продюсер. И они заняты все время. Когда нам понадобилось собрать на показ фильма всех, кто был занят экранной картинкой, выяснилось, что придется полностью выкупить зал. У нас получилось 84 человека - без членов семьи и других гостей, которых они захотят пригласить. Я всех этих сотрудников до премьеры в глаза не видел. Вышел, поблагодарил их.

- Кто проводит подготовительно-исследовательскую работу?

– Привлекались два ресечера. Я прошу что-то проверить и выяснить. Я даже запрашивал ученых-иудаистов. Но мы, например, так и не смогли обнаружить прирожденные имя и фамилию наркома среднего машиностроения товарища Ванникова, отца советской атомной бомбы, Героя Социалистического Труда. Ясно, что еврей. У Сахарова в мемуарах написано: фамилия типично еврейская, но точно не помню. Вопрос был сложный: работа над бомбой велась в середине 40-х, сделали ее в 49-м, а это как раз время борьбы с безродными космополитами. Но тут-то не важно, какого цвета кошка, - важно, чтобы ловила мышей.

- Самый большой вклад евреев в Россию?

– Эта история не совсем про евреев, а про тех, кто евреем перестал быть. Может, Юрий Борисович Левитан, когда читал по субботам тексты, и испытывал какое-то неловкое чувство. Может быть, не писал Исаак Ильич Левитан картин по субботам. Но мы же их любим не за это. Как взвесить вклад в русскую цивилизацию человека, который говорил по радио: «Говорит Москва»?

- А если бы евреев в русской истории не оказалось?

– А если бы не оказалось мулата Александра Сергеевича? В этом и прелесть и богатство русской цивилизации, что она состоит из множества. Что бы было с питерским театром, не будь Льва Абрамовича Додина, Алисы Бруновны Фрейндлих и Олега Валериановича Басилашвили? Вот вам пожалуйста: еврей, немка и грузин, великие русские деятели театра.

- Почему до сих пор уезжают?

– Откуда же мне знать - я всего лишь скромный телеведущий. Уезжают, потому что государство больше в этом не участвует. Нет никакой статистики по уезжающим русским. Потому что невозможно посчитать - сейчас можно жить на две страны. Это раньше при отъезде у тебя отбирали квартиру, лишали гражданства и прочее.

- Антисемитизм остался?

– Я не знаю. Но раз вы про это спрашиваете, значит, он, очевидно, есть. Большинство стран в массе своей не любят Россию. И можно даже докопаться, почему. И можно посчитать эти причины объяснимыми и уважительными. Раньше в Праге надо было по-немецки говорить, чтобы тебя в кафе обслужили. Ничего тут удивительного нет. Вот как немцы сумели заново завоевать уважение? Никогда не было такого уважения к немецкой культуре, технике, промышленности, качеству жизни, социальному обеспечению. И это признают все остальные народы нашего континента, которые вправе считать немцев своими врагами.

- Популярен тезис, который часто приходится слышать, об информационной войне. Она действительно идет?

– Это политинформация военруков из провинциальных средних школ - «про агрессивную сущность блока НАТО». Как-то смешно говорить в 21-м веке про то, что эта война велась по методичке ЦРУ и развалила Советский Союз.

- Но этому же вас учили на факультете журналистики на спецпропаганде.

– Ну, советское гуманитарное образование вообще не являлось высшим образованием. Стоит ли сегодня вспоминать про Ленинградский ордена Ленина и ордена Трудового Красного Знамени государственный университет имени А. А. Жданова? Ни одного слова истины в этом названии не содержится. Жизнь отменила это все. И только бывший секретарь комитета комсомола вышеназванного вуза имени Жданова (глава Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин. – Прим. ред. ) продолжает нам рассказывать о том же, с чем выступал на заседаниях партактива. Нужно отдать должное: человек верен идеалам юности.

- В 2010 году вы весьма жестко высказались о нашем телевидении. Что бы вы сказали на эту тему сегодня?

– Я не знаю. Вы мне предлагаете игру «если бы», но это было там и тогда. Ну, сказал и сказал. Говорил пять минут. Шесть лет прошло - и про это опять спрашивают. Плохо, видимо, мы живем. Мне нечего к этому добавить.

- Есть ли что-то, о чем я не спросил, а вы бы хотели сказать?

– Вы знаете, я не умею давать интервью. Я не понимаю, зачем это делать. Мне достаточно моей непосредственной работы. А так - у меня нет желания что-то кому-то рассказывать. Вот это «бла-бла» – это же не ремесло.

---